В апреле 2020г. Национальное собрание Армении приняло закон «О конфискации имущества, имеющего незаконное происхождение». Изначально он должен был стать одним из инструментов борьбы с коррупцией, но сегодня многие бьют тревогу, что данный закон пытаются применить в целях лишения людей имущества и перераспределения собственности.

В беседе с Banks.am адвокат Артур Оганнисян, партнер юридической компании «Концерн Диалог», рассказал о существующих опасностях, вариантах борьбы с ними, а также о мировом опыте конфискации имущества, имеющего незаконное происхождение.

Артур Оганнисян руководит направлениями налогового и административного права в компании, обеспечивает судебное представительство по гражданским и административным делам. В числе дел Артура Оганнисяна имеется ряд производств по конфискации незаконного имущества, фактические основания некоторых, по его словам, даже смешны.

Причинно-следственная связь между имуществом и преступной деятельностью

После вступления в Совет Европы, Армения присоединилась ко многим конвенциям, и пыталась и до сих пор пытается, следовать европейским ценностям. Сегодня во всем мире значительное внимание направляется на борьбу с коррупцией и отмыванием денег, что играет существенную роль в устойчивом развитии страны. Коррупционные действия в основном считаются преступлением, Уголовный кодекс РА также содержит множество положений о коррупционных преступлениях. Но есть один нюанс: порог доказательств для обвинения и наказания человека за преступление очень высок (либо, по крайней мере, должен быть высок). При наличии даже незначительных сомнений в его невиновности принимается во внимание презумпция невиновности и уголовное преследование становится невозможным. В то же время, в силу характера коррупционных преступлений, их выявление достаточно затруднено, а в ряде случаев - практически невозможно. С другой стороны, в случае с коррупционными преступлениями конфискация имущества, полученного в результате указанных преступлений, может стать действенным инструментом борьбы, основанным на судебном процессе, что снизит «привлекательность» коррупционных проявлений, поскольку полученное имущество может быть конфисковано. Следуя указанной логике, и учитывая высокую общественную заинтересованность в борьбе с коррупцией, многие страны мира так или иначе используют механизм конфискации имущества незаконного происхождения.

Что это предполагает в соответствии с законодательством Армении? Если то или иное лицо подозревается в преступной деятельности, но по каким-либо причинам уголовное преследование в отношении него не может быть осуществлено (например, истек срок давности, применена амнистия, лицо умерло), закон позволяет применить другой способ - возбудить гражданское дело и проверить законность конкретного имущества. То есть, если указанное лицо занималось преступной деятельностью, велика вероятность того, что то или иное его имущество имеет незаконное происхождение, было приобретено в результате вышеупомянутой деятельности и подлежит конфискации. При этом, в случае конфискации имущества незаконного происхождения, доказательный порог достаточно низок: государство должно доказать, что имущество не могло быть приобретено на имеющийся доход, а лицо может указать иные источники дохода, которые были неизвестны государству (это часто понимается неправильно и часто можно встретить неправильную формулировку с процессуальной точки зрения «презумпция незаконного происхождения имущества»).

При этом очень важно подчеркнуть, что как в прецедентных решениях ЕСПЧ, так и в конвенциях по борьбе с коррупцией заложена важность причинно-следственной связи между преступной деятельностью и конфискацией имущества незаконного происхождения. Иными словами, исходя из принципа всеобщей свободы, не во всех случаях государство может ставить под сомнение собственность человека. Должен быть дополнительный общественный интерес, в данном случае - связь с преступлением. Закон РА в интерпретации прокуратуры лишь частично решает эту проблему. Судебная практика еще не полностью сформирована. Мы надеемся, что суды обратятся к этому в правильном русле.

Согласно нашему закону, если в отношении лица возбуждено уголовное дело, связанное с каким-либо предполагаемым преступлением, а потом его оправдывают или дело в отношении него прекращают, это дает прокуратуре основания для начала расследования имущественных и финансовых потоков лица. Прокуратура может вернуться к 1991 году и проверить законность всего имущества, принадлежащего данному лицу с того периода до сегодняшнего дня, потребовать доказательства, в противном случае попытаться конфисковать имущество. В данном случае отсутствует какая-либо  причинно-следственная связь между преступной деятельностью и приобретением данного имущества.

Лицу могут предъявить обвинение за деяние, совершенное в 2016 году, до этого он даже не занимал никакой должности, у него не было возможности совершить коррупционное преступление, но они возвращаются и требуют доказательств, например, об имуществе, нажитом им в 1995 году. Здесь очень важно соотношение общественного интереса с защитой права собственности человека. Когда данный механизм борьбы с коррупцией разрабатывался в европейских странах, подчеркивалось, что важен общественный интерес, а борьба с коррупцией исходит из самого общественного интереса, который в некоторых случаях может ставить «под сомнение» права собственности человека и вообще осуществить проверку оснований приобретения имущества.

Получается, что если вы не можете доказать, что имущество имеет какое-то отношение к коррупционным действиям, его конфискация уже не может быть в интересах общества, и это больше похоже на попытку лишения или перераспределения имущества. Между тем толкование закона прокуратурой, по сути, учитывает не только общественный интерес в борьбе с коррупцией и конфискацию имущества, нажитого в результате коррупции, но и конфискацию любого имущества, законность которого не доказано собственником имущества. Иными словами, лицо может быть лишено своего имущества вообще только потому, что, например, оно не соблюдало оснований приобретения имущества, когда доказательства не сохранились даже в государственных органах РА.

Закон уже «охотится за простыми смертными»

Мы должны четко осознавать, что сегодня никто из нас не застрахован от подобного опыта применения данного закона. Попробуйте вспомнить 90-е, сможете ли вы документально доказать, например, законность приобретения маленького клочка земли в 1994 году? В данный период налоговое законодательство Республики Армения еще только формировалось, многие архивы вообще не сохранились, происходила смена рубля на драмы. В 90-е на каждом шагу на улицах можно было встретить продавцов жевательной резинки и персидских вафель на столиках, людей, занимающихся обменом валюты на улице, были ярмарки разного формата, где продавалось все: одежда, продукты, бытовая техника. Вы можете себе представить, чтобы у кого-то были документы, подтверждающие законность тех столиков, и тем более, чтобы он сохранил его до сих пор? Не было налогового режима, каждый продавал, как мог. И это только часть экономической системы.

Остальные сферы также были не особо документированы. Получается, что лица, занимавшиеся предпринимательской деятельностью с девяностых годов, а затем занявшие ту или иную должность и обвиняемые по какому-либо делу, независимо от исхода упомянутого уголовного дела, должны будут представить доказательства (согласно прокуратуре, переводы и письменные договоры еще «с того времени») относительно их имущества. В большинстве случаев люди не смогут доказать законность своего бизнеса за те годы и велика вероятность того, что они столкнутся с риском быть лишенными имущества в соответствии с указанным законом.

Хочу подчеркнуть, что закон может спокойно постучаться в дверь «простых смертных» и никак не ограничивается лицами, известными в обществе как «олигархи» или «коррупционеры». Лицо может даже не занимать государственную должность, так как статьи УК, являющиеся основанием для расследования, включают в себя не только преступления, связанные с занимаемой должностью. Часто говорится о риске лишения имущества, но не менее важны риски, связанные с защитой коммерческой и банковской тайны и персональных данных. В ходе производства прокуратура может запросить и получить информацию о любом, по их мнению, взаимосвязанном лице и любом периоде времени. В тех случаях, когда необходим судебный акт, суды дают разрешение, а возможности судебной защиты очень ограничены. Данный закон, по крайней мере, в его толковании и применении прокуратурой РА, имеет серьезные противоречия, как с Конституцией РА, так и с европейскими стандартами в следующих положениях. Допустим, лицо не может обосновать, что какое-то имущество, которое у него было в 1997 году, было законным, и есть определенная связь с преступностью, но конфисковать его сегодня невозможно, потому что его просто нет: отчужден, снесен, подарен другому лицу. Согласно закону РА, если указанного незаконного имущества больше не существует, человек должен заплатить за него сегодня, из своего законного дохода и по сегодняшней рыночной стоимости. В таком случае можете ли вы представить себе огромную разницу в цене двухкомнатной квартиры в Ереване сегодня и в девяностых годах?

Наставление Венецианской комиссии

На основании заявления одной пятой части депутатов Национального Собрания, Конституционный суд РА в настоящее время проверяет конституционность данного закона. КС недавно обратился в Венецианскую комиссию за получением заключения. Комиссия сослалась на применение обратной силы закона, потому что получается, что принятый в 2020 году закон конфискует имущество, принадлежащее в 90-е годы, то есть отягчающему закону придается обратная сила, что запрещено нашей Конституцией. Венецианская комиссия, рассматривая положения действующего закона в свете Конституции и Европейской конвенции о правах человека, и не сравнивая его с другим законодательством (что не входит в их компетенцию), зафиксировала, что в некоторых обстоятельствах вопрос об обратной силе не стоит, потому что по закону конфискуется имущество, которое и сегодня незаконно, а Конституция защищает законную собственность.

Иными словами, если есть незаконная собственность и она до сих пор незаконна, то не получается, что закону придается обратная сила. Но выше я упомянул, что во многих случаях данного имущества физически уже нет, и прокуратура пытается потребовать, чтобы лицо заплатило за него сегодня, из своих законных доходов. Здесь очевидно, что делается попытка придать обратную силу отягчающему закону, и конфисковать у лица не изначально незаконное имущество, а вполне законное.

В то же время, обсуждая вопрос об обратной силе, Венецианская комиссия увидела проблему с другой стороны. Отмечено, что в 1991 год возвращаться нецелесообразно, так как срок долгий, многое забывается, и получение доказательств законности собственности может быть затруднительным. Комиссия предложила установить 15-летний период обратной силы в качестве периода, который они ранее рекомендовали. Венецианская комиссия также сочла проблематичным доказательный порог, используемый законодательством РА, подчеркнув более интенсивное использование различных видов доказательств, в том числе свидетельских показаний. Повторюсь, многие документы того периода сегодня не сохранились. Прокуратура однозначно не учитывает указанное, но мы рассчитываем, что Конституционный суд зафиксирует проблему, а суды будут правильно толковать и применять положения о допустимости доказательств при рассмотрении дел. Это может показаться забавным, но людям часто даже приходится приносить в суд фотографии или картинки с автомобилем, который у них когда-то был, на которых видны деньги, например, фото, на котором они считают деньги. Таким образом они пытаются доказать, что у них были средства для приобретения того или иного имущества.

Хочу провести важную параллель с уголовными или другими гражданскими делами. Даже в случае убийства лицо может не нести никакой ответственности через 20 лет, потому что срок давности преступления истек. Получается, что незаконное завладение имуществом является более опасным деянием, чем убийство. Кроме того, закон не может применяться вне существующих гражданских и гражданско-процессуальных норм, и должны применяться срок давности (десять лет для коррупционных дел) и другие нормы. Здесь мы видим большую опасность, когда международные эксперты, не знакомые с законодательством РА, учат специалистов прокуратуры и судей антикоррупционного суда абстрактному и теоретическому применению закона вне законодательства РА.

Прокуратура, будучи убежденной в своей правоте (ведь об этом говорил международный эксперт), пытается применять нормы, не вписывающиеся напрямую в рамки гражданского судопроизводства РА.

Подходы судов в подобных случаях до сих пор не ясны и не однозначны

Очень важно немедленно обратиться к адвокату в случае какой-либо связи с законом о конфискации имущества, имеющего незаконное происхождение. На данный момент еще нет представления, какие действия будут совершать суды в таких случаях, не хочу быть слишком скептичным.

Если изучать решения ЕСПЧ, например, в 2021 г. по делу «Тодоров против Болгарии», встает вопрос о том, является ли данный механизм методом наказания. Не может ли конфискованное имущество рассматриваться как дополнительное уголовное наказание, например, в виде штрафа? И в этом случае ставится вопрос о соразмерности между общественными интересами и имущественными правами лица. Закон о конфискации незаконного имущества не должен стать инструментом дополнительного наказания, но об этом свидетельствуют факты существующих дел.

Если государственный орган, в нашем случае - прокуратура, не докажет в суде причинно-следственную связь между преступной деятельностью и нажитым имуществом, но суд вынесет решение о конфискации имущества, не исключаю, что ЕСПЧ вынесет решение во всех таких случаях в пользу заявителя в ущерб государству. В результате, естественно, государство компенсирует налогами уплаченными другим гражданином в бюджет. Это не единственное основание, по которому впоследствии могут быть пересмотрены решения: круг проблем широк и должен стать предметом обсуждения в рамках разбирательств, проводимых уже в РА.

Положительный опыт конфискации незаконного имущества

Положительный опыт однозначно есть. Имеется ряд прецедентных дел в Европейском суде. Например, лицо действительно было замешано в преступной деятельности, незадолго до и после этого периода у него было имущество, законность которого он не мог обосновать, здесь была очевидна причинно-следственная связь и да, это пример борьбы против коррупции, есть общественный интерес, и имущество должно быть конфисковано. При этом указанная связь оценивалась в рамках имеющихся доказательств, а не на основе сформированного по тем или иным причинам общественного мнения.

Внесение ряда изменений в закон РА также может дать положительный результат. Сегодня, к сожалению, закон написан таким образом, что наличие состава коррупционного преступления является лишь поводом для проверки и конфискации нажитого в течение жизни имущества лица.

В одном из случаев в нашей практике, человеку предъявили обвинение в уголовном порядке и он возместил ущерб в полном объеме. Однако после этого прокуратура начала расследование и теперь утверждает, что в 1998 году у лица не было 7500 драмов для открытия ООО, следовательно, ООО, учрежденное этим лицом с тех пор, является незаконным. Более того, указанное лицо занимало государственную должность только с конца 2000-х годов. Обстоятельство выплаты 7500 драмов в 1998 году вообще не должно обсуждаться, так как оно не подлежит доказательству. Подобные случаи дают адвокатам повод утверждать, что закон может быть использован просто в качестве средства наказания.

Яна Шахраманян

Фотографии Эмина Аристакесяна