Предлагаем вашему вниманию статью профессора торговой политики в Школе прикладной экономики и менеджмента им. Дайсона при Университете Корнелл Эсвара Прасада и студента Университета Корнелл Итана Ву. Статья написана для Project Syndicate.

Мировая экономика находится на пороге худшего кризиса со времён Второй мировой войны. По данным обновлённого индекса Tiger («Композитный индекс восстановления глобальной экономики»), составляемого Институтом Брукингса и газетой Financial Times, происходит обвал экономической активности, финансовых рынков и уверенности частного сектора. А если международное сотрудничество останется на нынешнем уровне, тогда наступит ещё более мощный коллапс.

Разумеется, этот невероятно резкий спад может оказаться сравнительно коротким. В таком сценарии экономическая активность быстро вернётся на прежний уровень, как только эпидемическая кривая Covid-19 окажется сглажена. Но есть веские причины опасаться, что мировую экономику ожидает глубокая и длительная рецессия. Многое будет зависеть от траектории развития пандемии и от того, предпримут ли власти достаточно действий, чтобы ограничить нанесённый ущерб и восстановить потребительскую и деловую уверенность.

Быстрое восстановление экономики выглядит крайне маловероятным. Спрос обвалился, в промышленных производственных цепочках произошли масштабные сбои, финансовый кризис уже начинается. В отличие от краха 2008-2009 годов, который был спровоцирован дефицитом ликвидности на финансовых рынках, кризис Covid-19 создаёт проблемы с фундаментальной платёжеспособностью компаний и отраслей далеко за пределами финансового сектора.

Кроме того, нынешний шок оказался одновременным и всеобщим. Во время и сразу после кризиса 2008 года некоторые развивающиеся страны, в частности Китай и Индия, продолжали демонстрировать сильные темпы экономического роста, вытягивая за собой всю остальную мировую экономику. Но на этот раз иммунитета нет ни у одной страны, и ни одна страна не сможет возглавить процесс восстановления экономики с опорой на экспорт. Нынешний крах усиливает дефляционные и финансовые риски в развитых странах, и он стал сильным ударом по сырьевым экспортёрам. Более того, цены на нефть упали даже сильнее, чем могли бы в том случае, если бы Саудовская Аравия и Россия не решили завалить рынок своей продукцией.

Экономика США практически остановилась: перестал работать почти весь сектор услуг, работа промышленности нарушена, и всего за несколько недель на смену перегретому рынку труда пришла огромная волна безработицы. Америка отреагировала экстраординарными мерами бюджетного и монетарного стимулирования, которые помогут смягчить первые последствия кризиса. Но для ограничения долгосрочного ущерба понадобятся дальнейшие целевые стимулы, в особенности защита экономически уязвимых домохозяйств и малого бизнеса.

Что касается Европы и Японии, которые испытывали экономический стресс ещё до начала пандемии, то они, скорее всего, пострадают от значительного спада ВВП и роста безработицы. Сильные (в сравнении с США) сети социальной защиты смягчат удар кризиса по экономически наиболее уязвимым группам населения, однако путь к восстановлению будет долгим и трудным.

Тем временем китайская экономика, похоже, частично восстанавливает обороты, несмотря на то, что до сих пор правительство страны проводило сдержанную монетарную и бюджетную политику в ответ на этот кризис. Объёмы промышленного выпуска, розничных продаж и капитальных инвестиций резко сократились в январе и феврале, но, судя по всему, дно этого спада уже пройдено. В каком-то смысле Китай с его командной экономикой оказался позиционирован лучше, чем страны с рыночной экономикой, для выдерживания столь масштабных шоков, потому что там государство имеет возможность мобилизовать национальные ресурсы, не ограничиваясь традиционными макроэкономическими инструментами, и предоставлять помощь предприятиями и банкам напрямую. Тем не менее, китайская экономика пока что не выбралась из эпидемического кризиса. Безработица растёт, внутренний и внешний спрос, скорее всего, будет оставаться слабым, а кроме того, сохраняется угроза начала второй волны инфекции.

Остальные развивающиеся страны движутся сейчас в особенно мрачный период своего развития. У многих из этих стран слабые системы здравоохранения, население проживает в скученных городских центрах, а уровень бедности высок. Всё это оставляет мало пространства для манёвра, когда властям приходится одновременно бороться с пандемией и предотвращать экономическую катастрофу. Ситуация усугубляется тем, что некоторые из этих стран столкнулись с разворотом направления движения капиталов, девальвацией валюты и резким спадом спроса на их экспортную продукцию. Другие же нагружены гигантскими долгами, которые становится ещё труднее выплачивать.

Правительство Индии уже боролось с резким спадом темпов роста экономики в тот момент, когда ему пришлось отправить всю страну на карантин; теперь его ждёт двойной кризис – в сфере здравоохранения и в экономике. Отрицание угрозы пандемии правительством Бразилии, вероятно, позволит поддержать экономическую активность в краткосрочной перспективе, однако финансовые рынки и валюта страны уже обвалились, поскольку предполагается, что карантин будет введён позднее.

Так или иначе, экономический и финансовый ущерб, наносимый коронавирусом, скорее всего, надолго оставит глубокие шрамы на теле мировой экономике.

Центральные банки стараются решить эту проблему. Федеральный резерв США предпринимает экстраординарные меры, поддерживая финансовые рынки путём покупки финансовых активов и предоставляя долларовую ликвидность многим зарубежным центральным банкам. Европейский центральный банк тоже объявил о масштабных покупках государственных и корпоративных облигаций, а также других финансовых активов, заявив, что «у нашей приверженности евро нет пределов». Банк Англии готов финансировать государственные расходы напрямую. И даже центральные банки развивающихся стран, например Резервный банк Индии, подумывают о программе количественного смягчения, чтобы не допустить «замораживания» финансовых рынков.

Но в одиночку центральные банки не смогут компенсировать спад потребительского спроса или стимулировать инвестиции. Как традиционные, так и нетрадиционные инструменты монетарной политики уже используются на пределе возможностей, поэтому бюджетным властям придётся активней браться за тяжёлую работу. Тщательно таргетированные меры бюджетной политики позволят смягчить удар по потребителям и бизнесу (особенно малым и средним предприятиям, у которых финансовая подушка обычно минимальна), помогая тем самым поддержать занятость и спрос. В это отчаянное время подобными мерами должны в полную силу воспользоваться все правительства, у которых сейчас низка стоимость заимствований, даже если их уровень госдолга уже высок.

Кроме того, страны с низкими и средними доходами, не обладающие адекватной системой здравоохранения, будут нуждаться в существенной поддержке международным сообществом. Такая поддержка, в частности, потенциально предполагает сокращение долгового бремени на льготных условиях. К сожалению, демонстрируемая миром неспособность создать общий фронт подтверждает ослабление международного сотрудничества, а это ещё больше подрывает деловую и потребительскую уверенность.

Ситуацию надо менять. Миру срочно необходим честный и прозрачный информационный обмен между лидерами государств, а также активные шаги по сдерживанию пандемии, масштабные стимулы по смягчению её экономических последствий и, наконец, тщательно откалиброванная стратегия для перезапуска экономической активности в тот момент, когда появится безопасная возможность сделать это.

Copyright: Project Syndicate, 2020.
www.project-syndicate.org