Джим О'Нил

После прошлогодних президентских выборов в США я регулярно комментировал различные аспекты повестки Дональда Трампа и то, что она может означать для Америки, финансовых рынков и остального мира. Хаоса было предостаточно, но это в значительной степени было ожидаемым, учитывая неуклюжий, непредсказуемый «метод» формирования политики президента.

Как я отмечал в феврале и в марте, экономики других стран могут отреагировать на агрессию Трампа, стимулируя собственный внутренний спрос и снижая зависимость от американских потребителей и финансовых рынков. Если в текущем беспорядке есть позитивный момент, так это то, что европейцы и китайцы уже начали подобные изменения. Германия ослабляет свой «тормоз долга» и стимулирует столь необходимые инвестиции, а Китай изучает варианты стимулирования внутреннего потребления.

Для любой страны, зависящей от международной торговли и рынков, абсолютно очевидно, что даже если США можно будеть убедить сдерживать свою политику торговой войны, потребуются новые торговые соглашения. Многие уже ищут способы увеличить торговлю между собой и заключить новые соглашения для снижения нетарифных барьеров в быстрорастущей торговле услугами.

Остальная часть G7 (Канада, Франция, Германия, Италия, Япония и Соединенное Королевство) почти такая же большая, как США. Если в «коалицию желающих» премьер-министра Великобритании Кира Стармера добавить других участников, бывшие союзники Америки могли бы компенсировать большую часть ущерба, нанесенного Трампом. Аналогичным образом, если бы Китай мог переосмыслить свою инициативу «Пояс и путь» в тесной координации с Индией и другими крупными развивающимися экономиками, это могло бы оказаться трансформационным.

Такие шаги смягчили бы последствия тарифной политики и угроз США. Но их будет нелегко осуществить - если бы они были легкими, они бы уже произошли. Сегодняшние торговые и финансовые договоренности отражают различные политические, культурные и исторические факторы, и администрация Трампа попытается сорвать любые изменения в статус-кво, которые могли бы принести пользу Китаю.

Таким образом, важно именно то, как другие крупные экономики стимулируют внутренний спрос, мобилизуют инвестиции и выстраивают новые торговые связи. На недавней конференции по «глобализации и геоэкономической фрагментации», организованной аналитическим центром Брейгеля и центральным банком Нидерландов, мне напомнили, насколько перекошенным был рост мирового ВВП с начала века. Простой анализ годовых показателей номинального ВВП с 2000 по 2024 год показывает, что США, Китай, еврозона и Индия совместно обеспечили почти 70% всего роста, при этом на США и Китай приходится почти 50% этого роста.

Этот вывод еще раз подчеркивает тот факт, что на угрозы тарифов США необходимо отвечать более высоким внутренним спросом в других странах. Но вот проверка реальности: единственная страна, которая могла бы самостоятельно достаточно увеличить свой спрос и импорт, чтобы компенсировать снижающуюся долю Америки в мировой экономике, это Китай.

Но что если Китай действует не в одиночку? Как мы видели, европейцы уже предпринимают шаги для увеличения инвестиций и расходов на оборону способами, которые принесут пользу как экономике ЕС, так и другим странам, таким как Великобритания. И, конечно, экономика Индии в последние годы росла быстрее многих других, что указывает на то, что у нее может быть некоторый простор для более активного стимулирования внутреннего спроса. Что если бы все эти экономики координировали свою политику?

Такая координация, вероятно, может не иметь такого же глобального воздействия, как соглашение G20 в Лондоне 2009 года, внедрившее широкомасштабные глобальные реформы и новые институты для устранения причин мирового финансового кризиса и его последствий. Но если бы эти страны сигнализировали остальному миру, что они участвуют в консультациях для гармонизации своей экономической политики и продвижения общих целей, это могло бы иметь довольно положительное влияние.

Project Syndicate, 2025.
www.project-syndicate.org