Предлагаем вашему вниманию статью бывшего экономического советника председателя Еврокомиссии, старшего научного сотрудника Европейского института при Лондонской школе экономики Филиппа Легрена,  написанную для Project Syndicate.

9 апреля министры финансов стран еврозоны, наконец-то, договорились о пакете мер реагирования на кризис, вызванный Covid-19. Но в условиях беспрецедентной чрезвычайной ситуации в сфере здравоохранения и в экономике, им надо действовать намного смелее.

Карантин, введённый в большинстве европейских стран, разрушает экономику. Многие предприятия закрыты, а почти все люди заперты дома, поэтому потребительские расходы серьёзно сократились, а экономическая деятельность резко снизилась. На горизонте у многих компаний замаячило банкротство, быстро растёт безработица, а домохозяйства лишаются доходов.

Согласно некоторым официальным оценкам, экономика Франции сейчас работает примерно на две трети своей мощности. Если предположить, что аналогичное сжатие экономики происходит во всём Евросоюзе, тогда трёхмесячный карантин может вызвать спад годового ВВП примерно на 8%, а это намного более сильный шок, чем во время кризиса 2008-2009 годов. Зависимая от туризма Испания, возможно, пострадает даже сильнее.

Впрочем, ущерб может оказаться намного более значительным, поскольку маловероятно, что экономика отскочит обратно с такой же скоростью, с которой она сейчас падает. Будет по-прежнему сохраняться парализующая неопределённость. Потребители, полные долгов и страхов, могут не вернуться к прежнему уровню расходов, даже если они сохранят рабочие места. Банки могут оказаться не готовы и неспособны кредитовать, а многие захворавшие предприятия так и не выздоровеют. Кроме того, нельзя исключать, что карантин продлится или будет введён вновь в предстоящие месяцы.

Именно поэтому европейские правительства совершенно верно предпринимают шаги с целью поддержать лишившиеся доходов предприятия и работников. Но реакция большинства стран еврозоны оказалась не такой решительной, как у Японии, Великобритании и США. Во Франции и Испании бюджетная помощь экономике составила всего около 2% национального дохода, а в Италии она даже ниже. Это совершенно неадекватный ответ на ситуацию, которая может перерасти в масштабную депрессию.

Почему правительства стран еврозоны не предпринимают достаточных усилий? Проблема не в бюджетных правилах еврозоны и не в правилах господдержки экономики в ЕС: они либо смягчены, либо их действие приостановлено. Проблемой не является и доступ к финансовым рынкам, поскольку для правительств стран еврозоны стоимость заимствований сейчас равна почти нулю и вообще отрицательна. Проблема, скорее, в навязчивых страхах, что резкий рост долга приведёт к жесточайшим мерам бюджетной экономии, диктуемым ЕС, сразу после окончания пандемия, и что возросшие потребности правительств в рефинансировании спровоцируют новый финансовый кризис.

Пока что Европейский центральный банк сумел успокоить рынки, обязавшись потратить как минимум 750 млрд евро ($820 млрд) на покупку государственных и корпоративных облигаций в этом году в рамках новой, гибкой «Программы чрезвычайной покупки активов в условиях пандемии» (PEPP), которая дополняет ранее объявленную программу количественного смягчения на сумму 360 млрд евро.

Однако еврозона остаётся нестабильной системой, а её склонность к политике бюджетной экономии перестала проявляться лишь временно. Во время паники 2010-2012 годов еврозона выжила, потому что рынки поверили обязательству тогдашнего президента ЕЦБ Марио Драги, что ЕЦБ будет делать «всё, чего бы этого не стоило», ради сохранения единства монетарного союза, и правительства ослабили тогда режим экономии бюджетных расходов. Но преемник Драги, Кристин Лагард, не подтвердила его обещание, заявив, что «мы здесь не для того, чтобы закрывать спреды» (она имела в виду дополнительные проценты, которые выплачивают более рискованные заёмщики, подобные Италии, по сравнению с более надёжными заёмщиками, подобными Германии). Существует реальный риск начала финансового кризиса после завершения действия программы PEPP.

Впрочем, наверное, самая большая проблема – политическая. Пандемия должна была объединить европейцев перед лицом общей угрозы, не знающей национальных границ. Однако в реальности каждая страна, как правило, ведёт эту борьбу самостоятельно. Когда в конце февраля Италия обратилась с экстренной просьбой о предоставлении медицинской помощи, ни одно из остальных 26 государств ЕС не откликнулось на эту просьбу, пока этого не сделал Китай. А Франция и Германия вообще запретили экспорт медицинских материалов, превратив в посмешище общий рынок ЕС. Соседние с Италией страны поспешили закрыть свои границы, хотя Шенгенская зона считается свободной от внутренних границ.

Хуже того, кризис Covid-19 возродил разногласия и предубеждения, характерные для кризиса 2010-2012 годов. Пока многие итальянцы и испанцы умирают, некоторые представители северных стран Европы (а именно бесчувственный министр финансов Нидерландов Вопке Хукстра) намекают, что нынешние беды жителей южных стран Европы объясняются их собственной безответственностью.

Стоит ли удивляться, что нынешний кризис усиливает антиевропейские настроения и популистские националистические партии, особенно в Италии. Даже у Серджо Маттареллы, проевропейского президента этой страны, вызывает отчаяние отсутствие солидарности. Тем временем у партии «Братья Италии», даже более экстремальной, чем крайне правая партия «Лига», резко повысились рейтинги. Новое, жёстко настроенное националистическое правительство может решить выпустить торгуемые долговые расписки (IOU), способствующие смягчению бюджетных ограничений и выходу Италии из зоны евро. А это последнее, в чём нуждается еврозона.

Для предотвращения широкой экономической катастрофы, устранения угрозы финансового кризиса и демонстрации столь необходимой политической солидарности европейцы должны немедленно дать старт «Плану Маршалла по борьбе с Covid-19». Учитывая масштабы кризиса, еврозона должна обязаться мобилизовать как минимум 1 триллион евро (8% ВВП), которые следует предлагать в качестве грантов (а не кредитов, увеличивающих национальное долговое бремя) получателям из монетарного союза, соответствующим определённым критериям. За счёт этих грантов можно было бы оплачивать расходы на медицинские нужды, например тестирование, на поддержку пострадавших европейцев, на содействие последующему восстановлению экономики.

Этот план следует финансировать путём выпуска общих долговых обязательств, которые ЕЦБ будет выкупать и держать на своём балансе всё обозримое будущее. В отличие от временных «коронабондов», идею которых отвергают Германия, Нидерланды и другие страны, такой новый план Маршалла ничего не будет стоить европейским налогоплательщикам – ни северным, ни южным. И он должен быть принят с указанием срока окончания его действия, чтобы дать необходимые гарантии тем, кто опасается, что этот план создаёт перманентный бюджетный союз стран еврозоны через чёрный ход.

Меры, согласованные на сегодня министрами финансов еврозоны, далеки от достижения необходимых целей. Кредитные гарантии для малого бизнеса – это полезно. Но кредиты ЕС, призванные помочь профинансировать медицинские расходы и программы защиты занятости, в реальности лишь усугубят проблему Италии, которая заключается не в отсутствии доступа к финансовым рынкам, а в размерах её бюджетного пространства. Решение, что будущий «Фонд восстановления экономики» будет опираться на «инновационные финансовые инструменты», – это бессмысленная чушь, а правительства по-прежнему крайне далеки от согласия по вопросу о выпуске коллективных долговых обязательств. Европейцы могут лишь надеяться, что их лидеры как можно скорее придут к выводу, что путь вперёд – это финансируемый ЕЦБ план Маршалла.

Copyright: Project Syndicate, 2020.
www.project-syndicate.org