Турция в очередной снизила ключевую ставку, несмотря на огромную инфляцию. Чем закончится этот турецкий эксперимент в сфере денежно-кредитной политики и будет ли масштабный кризис, сравнимый с российским дефолтом 1998 года, в колонке для российского издания Forbes рассуждает инвестиционный менеджер «Альфа Капитал» Тимур Нигматуллин.

На прошлой неделе турецкий ЦБ опустил ключевую ставку с 10,5% до 9% годовых. Ранее глава государства Реджеп Тайип Эрдоган поручал довести стоимость заимствований до однозначного числа к концу 2022 года. Пикантности решению придает годовая инфляция 85,5%. На наших глазах подходит к завершению важный макроэкономический эксперимент, который до сих пор никто не решался довести до конца. На примере Турции мы скоро выясним - может ли ЦБ понизить и сохранить на устойчивом уровне инфляцию и процентные ставки в экономике за счет снижения ключевой ставки.

Местный ЦБ, фактически более года назад потерявший независимость от политических властей, действует вразрез с базовыми принципами общепринятой монетарной политики: при высокой инфляции требуется охлаждение экономики через повышение ставок. Только после охлаждения могут установиться низкие ставки и инфляция в долгосрочной перспективе. С этими целями повышал ставку ЦБ России во время ускорения инфляции в 2021 году, повышают ее и ФРС США, ЕЦБ и Банк Англии в 2022-м, борясь с постковидной инфляцией. Рецепт лекарства один, и он по понятным причинам не очень нравится политикам. В Турции 18 июля 2023 года президентские выборы. Пойти на сопутствующие «охлаждению» рецессию, рост безработицы и волну умеренного снижения цен на активы власти не желают.

Как правило, снижение ставки в условиях перегрева экономики ведет к неприятному, но не разрушительному для экспортоориентированной экономики валютному кризису. В Турции после двукратной девальвации лиры этот кризис мы сейчас и наблюдаем. Но Турция пошла гораздо дальше, и теперь девальвацией все не ограничится. Ряд обстоятельств говорит в пользу предстоящего в скором времени комбинированного бюджетно-банковского кризиса, схожего по масштабам с дефолтом 1998 года в России, в 2001-м в Аргентине или 2020-м в Ливане.

Во-первых, стоит обратить внимание на бюджетный кризис эпичных масштабов. В декабре 2021 года в Турции были введены специальные депозиты в лирах. Если доход по таким депозитам за период оказывается ниже доходности валюты, разница выплачивается государством. Для большей их популяризации еще и ввели плату за хранение валюты в банках 1,5% в год. Этих депозитов за год открыто 9% от ВВП, и гипотетические расходы бюджета на компенсации с учетом двукратного ослабления лиры составят около 5% от ВВП, т. е. уже вряд ли могут быть выплачены.

В Аргентине во времена кризиса 2001 года правительство обратилось к средствам частных пенсионных фондов на условиях, которые были расценены как конфискация. Здесь может быть похожая история. Также возможно масштабное обесценение залогов у банков, в том числе недвижимости.

Во-вторых, беспокоят манипуляции со статистикой. Золотовалютных резервов (ЗВР) объемом $80 млрд на самом деле почти нет. По методологии (которую вероятно пересмотрят после этого дефолта) в счет ЗВР записывают краткосрочные свопы, которые по сути представляют собой займы в валюте у не совсем независимых ЦБ дружественных стран, в том числе Саудовской Аравии.

«Учитывая перечисленное, ситуацию можно признать уже вышедшей из-под контроля, она развивается с ускорением. Следуя закону экспоненты, острую фазу комбинированного кризиса можно ожидать в ближайшее полугодие, как раз к выборам. Лира обесценится в разы, как и турецкие активы - недвижимость, акции, евробонды. Держателям крупных депозитов в турецких банках имеет смысл хорошо взвесить все риски и выгоды такого размещения денег»,- заключил эксперт.