Маурисио Карденас – бывший министр финансов Колумбии, сейчас почётный научный сотрудник Центра глобальной энергетической политики при Колумбийском университете.

Многие сегодня призывают к введению временного моратория на все долговые выплаты развивающихся стран с целью не допустить, чтобы пандемия Covid-19 спровоцировала цунами суверенных дефолтов. Согласно этой логике, кредиторы не должны пассивно ждать, когда должники прекратят выполнять свои обязательства; им будет лучше, если они сейчас договорятся о временной приостановке выплат.

Но хотя тотальная заморозка выплат по долгу может помочь многим странам с низкими доходами, у которых нет других вариантов действий, для развивающихся стран, сохраняющих доступ к финансовым рынкам, это может быть контрпродуктивно. Сегодня им нужно увеличение притоков капитала, а не ограничение их оттока.

Приостановка выплат создаёт две проблемы. Во-первых, развивающимся странам необходим чистый прирост нового финансирования, то есть им нужно больше средств, чем они получат благодаря замораживанию обязательств по обслуживанию долга. Во-вторых, страны, принявшие участие в кампании по остановке долговых выплат, столкнутся с юридическими претензиями отдельных держателей облигаций, а это осложнит их будущий доступ к рынкам капитала.

Долговая пауза будет особенно проблематичной для стран со значительным объёмом иностранных инвестиций на рынках капитала в местной валюте. Паническое бегство иностранных инвесторов к дверям выхода усилит давление на валюту развивающихся стран, что приведёт к росту инфляции и сокращению ликвидности, доступной для смягчения экономических последствий Covid-19. Введение контроля за движением капитала ради предотвращения финансового оттока также будет ошибочной мерой: капитал всё равно уйдёт, сея хаос на пути своего бегства.

Долговой мораторий принесёт развивающимся станам больше вреда, чем пользы, но было бы нереалистично ожидать, что частный капитал обеспечит этим странам то финансирование, которое им сейчас необходимо.

В апреле некоторые развивающиеся страны привлекли средства на рынках суверенных облигаций на разумных условиях: Мексика разместила долг на сумму $6 млрд, Израиль выпустил облигации на $5 млрд, Индонезия привлекла $4,3 млрд, Перу – $3 млрд, Парагвай – $1 млрд, Панама и Гватемала привлекли меньшие суммы (кроме того, Катар, ОАЭ и Саудовская Аравия выпустили долговые обязательства на общую сумму $24 млрд). Однако все эти суммы малы в сравнении с потребностями развивающихся стран в финансировании в этом и следующем годах – оно оценивается в $2,5 трлн.

Кроме того, нет гарантии, что в будущем выпуски облигаций будут столь же успешны. Развивающиеся страны вряд ли ждёт V-образное восстановление экономики, а их кредитные рейтинги будут снижаться. Для восстановления экономики потребуется время; как и эпидемия вируса, оно будет происходить волнами, генерируя ещё больше неопределённости. На фоне разочаровывающих глобальных экономических цифр инвесторы будут всё чаще предпочитать безопасные активы, сокращая своё присутствие в развивающихся странах.

Но если ни временный мораторий, ни опора на частный капитал не выглядят целесообразными, тогда что можно сделать?

Привычный ответ таков: развивающиеся страны должны просить дополнительную поддержку у Международного валютного фонда и многосторонних (и региональных) банков развития (сокращённо МБР). Однако эти учреждения неспособны предоставить необходимые объёмы ресурсов. Максимальная «огневая мощь» МВФ равна $1 трлн, а МБР могут предоставить всего лишь несколько сотен миллиардов долларов, что объясняется неадекватным размером капитала этих институтов и опасениями потерять кредитный рейтинг ААА. Из-за целого ряда препятствий, одним из которых является Конгресс США, пополнение капиталов этих банков займёт годы, а средства нужны сейчас.

Решить проблему могли бы центральные банки-эмитенты резервных валют, которые должны быть реально озабочены состоянием здоровья мировой экономики. В сотрудничестве с МВФ и МБР им следует создать структуру специального назначения (сокращённо SPV), которая будет играть роль моста между огромными объёмами доступной сегодня глобальной ликвидности и возросшими финансовыми потребностями развивающихся стран.

Если говорить конкретно, SPV займётся выпуском облигаций, которые ведущие центральные банки будут покупать в рамках программ количественного смягчения. Полученные средства SPV направит на кредитование развивающихся стран. Для улучшения качества этих кредитов их можно было бы секьюритизировать и торговать ими, подобно другим финансовым активам. SPV будет нужен определённый собственный капитал для получения минимального кредитного рейтинга, соответствующего требованиям центральных банков к приобретаемым облигациям. Этот капитал могли бы предоставить МБР, а также национальные правительства.

МБР занялись бы структуризацией, надзором и обслуживанием новых кредитов, которые можно было бы синдицировать между SPV и МБР. Доля SPV в этих кредитах естественно не будет записываться на балансы МБР, и поэтому не повлияет на их кредитные рейтинги. Кредиты SPV следует направлять только на борьбу с чрезвычайной ситуацией – пандемией Covid-19 (включая последующее восстановление экономики).

Центральные банки, финансирующие этот механизм, будут решать, какие страны смогут получить к нему доступ. Например, Федеральный резерв США, наверное, будет не готов предоставлять ликвидность такой SPV, которая помогает стране, чьими главными кредиторами являются китайцы. Для того чтобы ей помочь, Китаю также нужно будет участвовать в финансировании этой инициативы.

Кроме того, SPV могла бы послужить инструментом смягчения рисков для привлечения дополнительного частного капитала в развивающиеся страны. Например, она могла бы предоставлять гарантии для прямых иностранных инвестиций в частно-государственные партнёрства в период восстановления экономики после пандемии.

Наконец, МБР следует эффективней использовать собственные балансы для содействия экономическому восстановлению. Можно и нужно сделать очень многое, начиная с улучшения доступа МБР к альтернативным источникам ликвидности для увеличения их кредитного потенциала.

Предлагаемая структура SPV могла бы обеспечить гарантию ликвидности, которая у МБР сейчас отсутствует. Более того, в опубликованном в 2018 году докладе Группа видных деятелей (EPG) «Большой двадцатки» рекомендовала именно эту меру. Согласно её оценкам, такой механизм позволил бы Всемирному банку увеличить кредитование как минимум на 10%; у региональных МБР эта цифра намного выше.

Вместо создания новой международной финансовой архитектуры в это чрезвычайное время власти должны сфокусироваться на корректировке уже существующей системы. Учредить SPV проще и быстрее, чем использовать альтернативные варианты, требующие законодательных действий.

Конечно, дополнительный механизм глобального кредитования не решит всех проблем, с которыми сегодня сталкиваются развивающиеся страны. Но он даст им в руки новые инструменты. Для запуска этого механизма потребуются решительность и международная координация, то есть те же самые принципы, которые помогут нам победить и сам вирус.

Copyright: Project Syndicate, 2020.
www.project-syndicate.org